Автор:
admin, 06.05.2009
Среди военачальников западных союзников, участвовавших во Второй мировой войне, генералу Дуайту Эйзенхауэру принадлежит особое место. И не только потому, что на заключительном этапе войны, с декабря 1943 года, он взял на себя непосредственное руководство всеми сухопутными операциями на Западном фронте, но будучи верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников по антигитлеровской коалиции, в отличие от многих своих коллег, последовательно и настойчиво выступал за скорейшую высадку во Франции для нанесения мощного удара непосредственно по фашистской Германии. Не случайно в победном 1945-м он был награжден высшим советским полководческим орденом «Победа».
Начало Второй мировой войны 1 сентября 1939 года подполковник Эйзенхауэр воспринял с трагизмом. В день начала войны Дуайт писал брату Милтону: «После многих месяцев судорожных усилий умилостивить и задобрить безумца, правящего Германией, Британию и Францию загнали в угол, из которого они могут выбраться только с боями. Это печальный день для Европы и всего цивилизованного мира…»
Эйзенхауэр принимал деятельное участие в разработке стратегических операций с участием американской армии в начальный период Второй мировой войны и тем самым обратил на себя внимание высшего военного руководства США. Перед ним открылись большие перспективы. В июне 1942 года он стал фактически командующим американскими войсками в Европе (их контингент в ту пору располагался пока только на территории союзной Великобритании). Самая важная задача заключалась в том, чтобы укрепить единство между американцами и англичанами, не допустить всплеска националистических страстей. А такая угроза была реальностью.
В декабре 1942 года Дуайт Эйзенхауэр был назначен с присвоением следующего генеральского звания главнокомандующим, а затем и верховным главнокомандующим союзными экспедиционными войсками в Северной Африке и Средиземноморье. Под его руководством союзники провели наступательную операцию под кодовым названием «Торт» – («Факел»), в ходе которой американские экспедиционные войска без помех высадились в Марокко.
Однако высадка союзников в Северной Африке, как и вся операция «Факел», означала на практике, что открытие второго фронта в Европе вновь откладывается на неопределенно длительный срок. К середине мая 1943 года бои в Северной Африке прекратились. Политики в США и Англии обсуждали вопрос, в каком направлении должны развиваться дальнейшие стратегические усилия союзников.
Эйзенхауэр продолжал считать необходимым в первую очередь форсировать Ла-Манш и высадиться во Франции, чтобы приступить к выполнению главной задачи – проведению быстрых и непосредственных военных операций против Германии, Но политические цели побудили западных союзников вновь отложить открытие второго фронта в Европе. Вместо этого на конференции Касабланке было решено нанести удар по Сицилии. И вновь эту десантную операцию, которая прошла с успехом, возглавил генерал Эйзенхауэр.
С декабря 1943 года и до самого победного конца Второй мировой Эйзенхауэр был верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников по антигитлеровской коалиции. Под его руководством планировалась и осуществлялась крупнейшая десантная операция «Оверлорд». Для высадки десанта на Нормандское побережье были собраны огромные силы: накануне вторжения во Францию они насчитывали 39 дивизий, 2 876 439 солдат и офицеров (20 американских, 17 британских, 3 канадских, 1 французская и 1 польская дивизии). Союзному десанту противостояли немецкие войска, составлявшие 27 дивизий неполного состава. Они держали оборону на линии так называемого Атлантического вала, который тянулся вдоль северного побережья Европы от Дании до Испании.
Гитлер и его окружение считали, что вторжение союзников произойдет через пролив Па-де-Кале – самое узкое место пролива Ла-Манш. Поэтому высадка англо-американских сил в Нормандии оказалась полной неожиданностью для гитлеровской ставки. Авиация союзников совершала массированные налеты на важнейшие центры коммуникаций противника. В канун высадки в Нормандии с воздуха было разрушено 82 железнодорожных узла стратегического значения, что лишило немцев возможности быстро маневрировать резервами и перебрасывать подкрепления в угрожаемые районы.
Несмотря на сложные погодные условия, операция «Оверлорд» началась 6 июня в 6 часов утра. Эффект внезапности был достигнут полностью, К тому же в этот день во Франции отсутствовал немецкий командующий Роммель, уехавший в Германию, что также внесло дезорганизацию в оборонительные усилия фашистов.
После занятия Нормандии началось наступление союзников на Париж, очистить который от немцев им помогли восставшие парижане и маки – французские партизаны. Затем союзные войска по нескольким направлениям начали наступление на Южную Францию. Вскоре армии Эйзенхауэра оказались на германской границе. Здесь союзникам пришлось познакомиться с тем, что такое панический страх перед диверсией в тылу, когда на коммуникациях за линией фронта действует переодетый противник, готовый пойти на убийства, поджоги, взрывы… Немецкие диверсионные службы стали засылать в тыл западных союзников своих агентов, переодетых в союзную форму.
Во второй половине марта 1945 года Эйзенхауэр провел свою крупнейшую наступательную операцию за всю войну – Рейнско-Рурскую. В районе нанесения главного удара союзники имели подавляющее преимущество. Наступление началось 23 марта мощной артиллерийской подготовкой из 900 орудий. Переправа через Рейн прошла успешно и с небольшими потерями, ибо ожидавшегося сильного сопротивления немцы не оказали. Союзники высадили в тылу противника несколько воздушных десантов, через Рейн были наведены мосты, и к 28 марта сопротивление войск фельдмаршала Кессельринга было окончательно сломлено.
Союзники окружили в районе Рура большую группировку войск противника под командованием фельдмаршала Моделя. После двух недель сопротивления она капитулировала. В плен сдались 317 тысяч солдат и офицеров и 30 генералов. Заключительный этап войны свидетельствовал о том, что немецко-фашистские войска оказывали яростное сопротивление советским на востоке, а в плен предпочитали сдаваться на западе.
В США и Великобритании Эйзенхауэра и по сей день упрекают в том, что он не повел американские и британские армии прямо на Берлин, отдав его Советской армии, а свои силы перенацелил на Баварию с ее столицей Мюнхеном. Но генерал считал, что при взятии Берлина англо-американские войска могли потерять не менее 100 тысяч человек убитыми, и предпочел предоставить право взятия Берлина советским войскам.
21 апреля 1945 года Эйзенхауэр обратился с посланием к советскому Верховному Главнокомандованию с сообщением, что принял решение остановить свои войска на Эльбе. В своих выступлениях генерал неизменно высоко оценивал вклад советского народа, его вооруженных сил в общее дело разгрома германского фашизма. Он высоко ставил военные дарования маршала Жукова, называл его
«величайшим военным стратегом наших дней».
После войны до 1948 года Эйзенхауэр занимал пост начальника штаба армии США. Затем подал в отставку и стал ректором Колумбийского университета. В 1950 году он возвратился на три года на военную службу, став верховным главнокомандующим вооруженными силами НАТО, и внес свою лепту в разжигание холодной войны Запада против Советского Союза и стран социалистического лагеря.
В 1953 году он победил на президентских выборах в США и пробыл главой Белого дома до 1961 года. Во время его президентства главным событием стала Корейская война, в которой всю тяжесть боевых действий на Корейском полуострове взяла на себя американская армия. При Эйзенхауэре был составлен ряд планов ядерного нападения на СССР.
Сильная сторона государственной и политической деятельности Эйзенхауэра заключалась в том, что он обладал определенным политическим реализмом. Выступая по телевидению, президент предупредил народ США, что американским институтам угрожает военно-промышленный комплекс, распространяющий свое влияние на все стороны жизни страны. Он учитывал и растущую мощь Советского Союза. В апреле 1956 года Эйзенхауэр отмечал в личном письме: «Придет такой день, когда США и СССР придут к выводу, что начало любых военных действий, вне зависимости от фактора неожиданности, приведет к взаимному и полному уничтожению. Тогда, очевидно, у нас хватит здравого смысла сесть за стол переговоров и признать, что эра вооружений завершилась и человечество или должно учесть это, либо погибнуть».
Рубрика:
История -
Автор:
admin, 29.04.2009
Сегодня эта фраза в устах модных девушек является главным комплиментом аромату. И никто лучше Guerlain — самого старого французского парфюмерного дома — не воплощает собой культурный миф под названием «французские духи».
В советские времена, откуда, собственно, родом все наши культурно-потребительские мифы, завораживающее словосочетание «французские духи» не подразумевало продукции фирмы guerlain. Только избранные, а именно столичная богема, посещавшая посольские приемы, и работники различных дип- и внештогрпредставительств знали названия Shalimar или Mitsouko. Для всех остальных французские духи воплощали Miss Dior, Madam Roshas, Chanel N5 и самая народная марка — духи Climat. Первый герленовский запах, попавший в широкий обиход в позднесоветское время, — это знаменитая Samsara.
Между тем во Франции, да и во всем остальном мире, к магазин парфюмерии всегда было совершенно особое отношение. Дело в том, что у других знаменитых марок духи появлялись как дополнение к производимой ими одежде и аксессуарам, Guerlain же всегда занимался исключительно парфюмерией и косметикой.Guerlain К тому же все остальные не создают запахов самостоятельно, а заказывают их у крупных фирм, специализирующихся на этом, и только Guerlain (да еще Chanel) делают запахи в собственных лабораториях. И это всегда было семейным делом: создавали ароматы и управляли бизнесом четыре поколения Герленов.
Диалектика мифа
В сущности, история дома Guerlain — это хрестоматийная история французского производства предметов роскоши. Все они начинались каким-нибудь ловким и трудолюбивым буржуа, владевшим некой технологией и сумевшим ее пристроить к королевскому двору.
В данном случае это был основатель династии Пьер Франсуа Паскаль Герлен, имевший мыловаренный заводик и открывший в 1828 году парфюмерную лавку. Его звездным часом стала свадьба Наполеона III и принцессы Евгении, которой Герлен, обросший к тому времени солидными связями, преподнес одеколон (так в те времена называлась любая ароматная продукция) Imperiale, очень ей понравившийся. Этот одеколон, трогательно старинный и незамысловатый на современный вкус, в числе прочих легендарных запахов производится до сих пор. Далее все развивалось по обычным законам. Guerlain
Успешность марки и, соответственно, ее мифологический ореол возрастали с каждым очередным попаданием в социокультурный тренд: революционный аромат Jicky (1889), где вместо обычного для того времени смешения нескольких узнаваемых цветочных экстрактов была сложная композиция с применением неприродных, химических веществ; эпоха модерна и моды на все японское — L`Heure Bleue (1912) и Mitsouko (1919); эпоха ар-деко и энергичных стриженых девушек за рулем авто — Shalimar (1925). То же и во второй половине века: эпоха сексуальной революции — парфюм Chamade (1969), 80-е с их нарочитой буржуазностью — Samsara (1989).
Надо сказать, что такое идиллическое положение дел продлилось довольно долго, и все это время бизнес оставался семейным, пока в 1994 году марку не купил концерн LVHM. Но и после этого последний из династии Герлен, Жан-Поль, создавал запахи еще шесть лет, но маркетинговая политика марки изменилась. Если раньше Герлен каждую новинку готовил по нескольку лет, то в одном только 1999 году на рынок было выброшено девять ароматов, многие из которых сразу были задуманы как новинки-однодневки — так называемые лимитированные выпуски, которые не повторяются. GuerlainВ этом же году Герлен начинает создавать серию Aqua Allegoria, принципиально отличающуюся от всего, что делалось раньше: простые чистые запахи с простыми названиями, прямо указывающими на источник аромата, — Rosa magnifica, Ylang & Vanille, Lilia bella, Gentiana и т. д. В 2002 году, в возрасте 65 лет, он объявил о своем уходе на пенсию.
Тогда, в январе 2002-го, вся пресса бурно обсуждала это событие. Масла в огонь подлило еще и то, что за несколько дней до Герлена о своем уходе объявил Ив Сен-Лоран, еще одно национальное достояние Франции. И в том, и в другом случае обвиняли Бернара Арно, владельца LVHM, имеющего репутацию человека без всяких сантиментов.
Все наперебой сокрушались о потере великих традиций и поминали историю с романом Перси Кемпа «Мускус». В романе рассказывалось о человеке, который всю жизнь пользовался одним одеколоном и вдруг обнаружил, что его запах изменился, потому что фирму-производителя купила крупная корпорация и в целях экономии заменила природный мускус на синтетический.
В результате жизнь главного героя начинает буквально разрушаться. Неудивительно, что Жан-Поль Герлен, настоящий апологет натуральных компонентов, который до сих пор владеет фабрикой по производству цветочных экстрактов в Тунисе и плантацией иланг-иланга на острове в Индийском океане, наградил этот роман специальной премией. Guerlain С тех пор прошло три года, появились новые популярные запахи, сделанные уже командой парфюмеров, сменивших Жан-Поля Герлена, то есть жизнь, конечно же, не остановилась. Мнения поклонников марки разделились: кто-то ровным счетом ничего не заметил, а кто-то воспринял уход Герлена как конец всего.
«Консервативный парфюм» и «аромат юности»
Дом Guerlain за свою историю выпустил более 300 ароматов, среди которых был и Bon Vieux Temps — «Добрые старые времена». Это название прекрасно отражало саму суть дома: Guerlain зиждился на традициях, которые передавались и почитались. За этой стандартной формулировкой скрывались вполне материальные приметы: начиная от дизайна упаковки (очень сдержанного и «серийного») и флаконов (все они выполнены в едином стиле и среди них нельзя, например, обнаружить каких-нибудь шаров или многогранников) и заканчивая особым фирменным аккордом, так называемым герлинадом (бобы тонка, роза, ваниль), который использовался практически во всех композициях. Поэтому, кстати, все герленовские запахи очень узнаваемы, и при наличии некоторой практики их ни с чем не спутаешь. Ну и, конечно, любовь Герленов к переделке старых запахов, когда новый продукт создается как оммаж какому-нибудь старому. Так, легендарный Shalimar был создан «по мотивам» не менее легендарного Jicky, а чрезвычайно популярные у нас несколько лет назад Champs Elysees (1996) — ремейк одноименного запаха 1904 года. Guerlain
Эта более ста лет лелеемая традиционность создала ароматам дома Guerlain репутацию воплощенного комильфо и идеального подарка. И Guerlain тщательно ее поддерживал — дорогие, чувственные, «тяжелые» запахи в ретро-флаконах, благородных и изысканных, выглядели откровенно буржуазными. Как и сам Жан-Поль, в образе которого не было решительно ничего от привычного креативного представителя знаменитого модного дома: пожилой плотный лысоватый господин с мясистым красным носом, живиальный и благодушный любитель дорогих вин, сигар и хорошей кухни — никакой эксцентрики, никаких подчеркнутых перверсий.
Однако в 90-е годы произошел слом культурных стереотипов — традиционность и буржуазность стали казаться фатально скучными и перестали котироваться , котировалась «креативность», «свежесть» и «динамичность». И дело было даже не в конкретных показателях продаж (тот же Shalimar, например, во Франции никогда не покидал десятку самых продаваемых ароматов), а в ощущении модности, соответствия времени.
С начала 90-х началась эпоха, когда все спокойное, респектабельное и благообразное стало синонимом «папиковского» и «тухлого», и вся потребительская картина мира выстраивалась вокруг двадцатилетних. GuerlainМесто традиционных понятий «красивый» и «элегантный», которыми испокон веку оперировала вся индустрия роскоши, заняли новые — «дерзкий» и особенно «сексуальный», ставшее ключевым. Дело дошло до сущего светопреставления: незыблемая классика всех времен и народов, Chanel N5, начала выпускаться еще и в виде максимально облегченной туалетной воды в цветном переливающемся флакончике. Guerlain же — апофеоз респектабельности, элегантности и буржуазности — стал осознаваться как консервативный парфюм, который можно дарить разве что мамам и тетушкам.
Но сегодня, после десятилетия торжества «культа молодости и динамичности», мода, качнувшись влево, самым естественным образом качнулась вправо. «Молодость» и «динамичность» превратились в заурядный коммерческий продукт, а вот «буржуазность» и «респектабельность» — в свежий, незатасканный и очень востребованный тренд. Сейчас, когда мы уже достаточно долго прожили среди запахов «легких», «спортивных», «свежих» и вообще «унисекс», ничто не выглядит так свежо и не ощущается так остромодно, как старые герленовские ароматы. Такие нелегкие и совершенно неспортивные. И даже то, что несколько лет назад мыслилось настоящим вызовом: запах пыли на раскаленной лампочке, запах асфальта, теперь кажется банальным и даже пошлым мейнстримом, став выигрышным фоном для старого буржуазного Guerlain. Guerlain Философия и бренд
У старых знаменитых марок есть одно свойство, которое и делает их предметы культовыми. Дело в том, что они особенно остро дают почувствовать феномен моды в исторически сконцентрированном виде. Когда вы берете
в руки шелковый платочек Hermes или флакончик духов Guerlain, на вас волей-неволей обрушиваются всевозможные культурные ассоциации — начиная от непременных историй про знаменитых актрис, которые ровно в этом платочке и с этими духами прямиком вошли в мировую культуру, и заканчивая вполне учеными суждениями о том, какой социокультурный тренд выразился в этих предметах.
Можно в этой связи сколько угодно иронизировать над свойствами обывательского сознания и говорить про «сентиментальную гламурность», а можно использовать интеллектуальный жаргон и сказать про актуализацию маскультурного контекста. В любом случае, в этом есть очевидная сила, которая, собственно, и составляет суть культовой вещи. Для людей, которые к этому абсолютно глухи, таковых вещей не может быть в принципе. Впрочем, поверить в особенную возвышенность подобных натур сложно, а вот в их интеллектуальное кокетство — легко.
Рубрика:
История -
