Владимир Иванович Даль, автор «Толкового словаря живого великорусского языка» характеризовал рынок вообще как «площадь в городах и сёлах, для торговли съестными и другими припасами на воле (на воздухе), место съезда и сходки продавцов и покупателей по назначенным дням». При этом Даль писал: «На рынке ума не купишь». И если с характеристикой «по Далю» можно согласиться практически безоговорочно, то его пословица, как мне кажется, к ростовскому Старому базару не может иметь никакого отношения.
Ростовский Старый базар — это не просто «рынок», это нечто большее. Разве нет? Тогда почему в наши дни, когда можно купить «что угодно и где угодно», всё равно нет-нет, да и заглядывают на Старый базар… При том, что на базаре практически всегда кто-нибудь тебя обязательно толкнёт, кто-то из проходящих мимо грузчиков обязательно гаркнет: «Поберегись!..» Наверное, так же кричали грузчики Старого базара и 100 и 200 лет назад.

А где ещё, как не здесь, мы, так сказать, «разрешаем себе» постоять в очереди за чем-нибудь? Мы, которым три-четыре человека перед нами возле кассы уже кажутся «ужасом прошлой жизни». В магазинах — да, но не на Старом базаре. Там даже торгуешься, что называется, «по привычке» (ну это же базар — как иначе?). Иногда, глядя на медленно едущие в районе Центрального рынка трамваи, кажется, что это не люди «разного рода-звания» уходят с дороги трамвая, а сам трамвай лавирует между этим людским потоком, протискиваясь, словно он тоже находится в людской толчее.
Я знаю людей, которые много лет по выходным ходят на Старый базар. И неважно, за мясом ли, за «зеленью», за картошкой или просто, как говорят, пройтись по базару, поговорить со знакомыми. Недаром в Ростове-на-Дону раньше была в ходу такая поговорка: «Хочешь знать, как и с кем твой муж проводит свободное время — сходи на Старый базар».
Я сам любил в детстве с отцом «пойти на базар», обязательно пройтись мимо лавок жестянщиков, посмотреть, как обычный лист «оцинковки» в считанные минуты превращается в водопроводную трубу с раструбом на конце, заворожено смотреть на снопы искр, летящих от точильных камней, услышать привычный призывной крик: «Ножницы, ножи к мясорубкам точить! Подходи-и-и!..» или «Ножи точу — тупого не ворочу-у-у!..». А мой двоюродный дядя, часто приезжая к нам в гости из Тбилиси, наутро после приезда в обязательном порядке отправлялся на Центральный рынок. Я как-то спросил его: «Дядя Гена, а почему ты каждый раз, как приезжаешь к нам, в первый же день с утра идёшь на базар?» А он мне ответил с истинно кавказским пафосом: «Запомни, сынок. Если я приехал в Ростов, но не сходил на ваш Старый базар и не поел пирожка с «мясом-рисом» за 4 копейки, значит, я в Ростове НЕ БЫЛ!!!»
И тогда я понял, что наш Старый базар — это и есть ощущение города, причём не только для ростовчан, но и для тех, кто сюда приезжает. Это пульс города, это настроение города, настроение людей, живущих в нашем городе. Когда ростовчанам хорошо, тогда и базар «кипит». А когда нет, тогда и базар, как говорят, «квёлый».
Во время Великой Отечественной войны именно Старый базар стал своеобразным средоточением жизни города. Именно здесь находилась знаменитая ростовская «менка», где горожане меняли вещи и донскую рыбу на масло, сало, хлеб, привозимые из окрестных сёл и станиц. Именно здесь, как говорили старики, многие узнали об освобождении Сталинграда, о том, что наши войска перешли советско-польскую границу…
По одной из версий, Ростов стал «Папой» тоже, так сказать, не без помощи Старого базара. Итак, представьте. Довоенный Ростов-на-Дону. Старый базар. Погода, что называется, мерзкая.

Сильнейший ветер гонит низко нависшие чёрные тучи так быстро, что, кажется, ещё чуть-чуть, и одна из туч зацепит своим краем купол колокольни Собора, под которой расположились торговцы. И тут раздались крики: «Тикайте! Колокольня падает!» Сотни глаз в ужасе моментально устремились в небо, и никто не стал даже думать, что движется, а что стоит на месте — то ли тучи быстро идут, то ли колокольня, правда, падает… Расчёт на визуальный обман оказался абсолютно точным. Поднялась паника. Продавцы побросали свои товары и быстро ретировались из опасного места…
Хитрые ростовские жулики, как говорят, в этот день «сорвали» такой большой «куш», что даже их одесские коллеги, которые незадолго перед этим «грабанули» банк, не могли похвастаться такой большой суммой. С тех пор, повторюсь, по одной из версий, у Одессы-Мамы появился Ростов-Папа.

Рубрика: История - Ваш отзыв

Метки: детство, дядя, крик, мясо, съезд, труба