Молодежный экстремизм в советской россии в 1920-е годы
Автор: admin, 20.09.2010Богданов С.В.
канд. истор. наук., доцент
Губкинский институт (филиал)
Московского государственного открытого университета
МОЛОДЕЖНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1920-е годы
sv-bogdanov@mail.ru
Российское общество на современном этапе своего развития представляет собой переплетение значительного числа противоречий и серьезную базу воспроизводства экстремизма. При этом довольно тревожной тенденцией сегодняшнего дня является втягивание в различные формы и проявления экстремизма молодого поколения. Средства массовой информации изобилуют фактами широкого распространения криминального поведения молодых людей.
В этой связи не случаен интерес исследователей к причинам и условиям развития молодежного экстремизма. Познание исторического прошлого страны, в том числе и отечественной практики локализации наиболее разрушительных проявлений социально деструктивного поведения молодежи является задачей важной не только в академическом плане, но и с практической точки зрения.
Целью настоящей статьи является рассмотрение особенностей и причин широкого распространения такого вида молодежного экстремизма как хулиганство в советской России в 1920-е гг., а также выявить отношение государства к этому явлению на протяжении всего периода существования новой экономической политики.
В 1920-е гг. серьезной проблемой стал такой вид противоправного поведения как хулиганство. Под «хулиганством» в УК 1922 г. (ст. 176) понимались «озорные, бесцельные, сопряженные с явным неуважением к отдельным гражданам или обществу в целом действия».
В 1924 г. была принята новая редакция этой статьи – «хулиганство, т.е. озорные, сопряженные с явным неуважением к обществу действия, в частности, буйство и бесчинство…». Подобная же редакция сохранилась и в УК 1926 г. (ст. 74) [1].
Анализируя как опубликованные, так и архивные документы государственных и партийных органов того времени, можно сделать вывод о том, что волна хулиганства буквально накрыла страну. При этом примечательным фактом является то, что хулиганство фактически стало нормой повседневной жизни советских городов и сельской местности.
В секретном письме в ЦК секретаря Иркутского губкома ВКП(б) Гриневича, где был дан обзор политико-экономического развития губернии за 1924-1925 гг., сообщалось: «В деревне и городских поселках наблюдается громадное увеличение хулиганства, доходящего до драк, убийств, поножовщины» [2].
Молодежные хулиганские группы совершали набеги на клубы, громили дома отдыха, кинотеатры, срывали киносеансы, если им не нравился фильм, забрасывали шапками, камнями, палками самолеты АВИАХИМа в дни первомайских демонстраций [3].
4 июня 1926 г. Информационный отдел ОГПУ представил докладную записку о росте хулиганства в Сибири В.М. Молотову. В ней сообщалось, что только за первые месяцы 1926 г. количество преступлений, квалифицируемых как хулиганство, выросло в сибирской деревне по сравнению с последним кварталом 1925 г. более чем на треть. Из общего числа привлеченных к ответственности за хулиганство около 30% составляли комсомольцы и коммунисты [4].
По данным статистического отдела НКВД, на 10000 человек в РСФСР приходилось зафиксированных хулиганских действий, рассматривавшихся как преступные: в 1925 г. – 3,2, в 1926 – 16, 7, а в 1927 – 25, 2 случаев [5].
При этом необходимо учитывать тот факт, что данная статистика является далеко не полной. Значительная часть хулиганских проступков регистрировались как административные правонарушения, либо вообще не фиксировались.
Было бы значительным упрощением считать, что столь широкое распространение противоправного, эпатажного поведения среди советской молодежи 1920-х гг., явилось исключительно следствием перехода к новой экономической политике. Безусловно, на уровне массовой и индивидуальной психологии огромной массы обывателей резкий общественный сдвиг способствовал широкому распространению социального и правового нигилизма. Но в то же время сама девальвация ценности человеческой жизни, которая произошла за годы гражданской войны и иностранной интервенции, заложила серьезный фундамент для криминализации молодежной среды в годы нэпа. Поэтому хулиганство коммунистической молодежи, по-видимому, являлось для многих продолжением революции иными средствами, когда захват контроля над окружающими силой являлся способом реализации своих представлений о социальной справедливости и амбиций.
Еще одной из характерных черт уголовной преступности периода нэпа являлось большое количество преступлений, совершавшихся в состоянии алкогольного опьянения. Кривая «пьяной» преступности особо круто поползла вверх после окончательной отмены ограничений на продажу крепких спиртных напитков – сорокоградусной водки в 1925 г. Агентурные донесения середины 1920-х гг. зафиксировали волну панических настроений городских обывателей, связанную с невиданным взлетом уличной преступности на почве злоупотребления крепкими спиртными напитками [6].
Больше всего в состоянии алкогольного опьянения совершалось т.н. бытовых преступлений и среди них – прежде всего против личности. Так, по сведениям известного криминолога А. Герцензона, во второй половине 1920-х гг. преступлений против личности было зарегистрировано: в 1925 г. — 16,1%, в 1926 — 39,5%, а в 1927 — 49,6%. Среди данных преступлений доминировали хулиганство, тяжкие телесные повреждения, умышленные убийства [7, с. 130].
Причин для массового распространения хулиганства в нэповской России было достаточно. Это: последствия гигантских социально-экономических катаклизмов периода революций и гражданской войны, всеохватывающий морально-этический вакуум, широкое распространение правового нигилизма среди широких слоев населения, массовое распространение беспризорничества. Да и сам государственный и партийный аппарат особенно первой половины 1920-х гг. разочаровывал все больше граждан. Взяточничество, волокита, кумовство, некомпетентность, моральная нечистоплотность определенного числа государственных, советских, партийных функционеров довольно часто становились достоянием гласности.
«Куда н